Янтарный телескоп - Страница 69


К оглавлению

69

– Надо плыть вместе с остальными, – сказал Уилл. – Может, в зоне ожидания скажут, как нам устроиться на судно. Они вроде не злые и не вредные. Странно. А эти бумаги…

Это были просто листки, вырванные из блокнота, со случайными словами, написанными карандашом и зачеркнутыми. Здешние люди как будто играли в какую-то игру и только ждали, когда путники заспорят с ними или, наоборот, примут игру и засмеются. Однако выглядело все это серьезно.

Становилось все темнее и холоднее, и за временем трудно было уследить. Лире казалось, что они идут уже полчаса, а может быть, вдвое дольше; пейзаж оставался прежним. Наконец они подошли к деревянной хибарке, похожей на ту, где их остановили в первый раз. Над дверью висела на проводе слабая лампочка.

Навстречу им вышел человек, одетый примерно так же, как первый. В руке он держал кусок хлеба с маслом. Ни слова не говоря, он посмотрел их бумаги, кивнул, вернул бумаги и хотел уже уйти в дом, но Уилл спросил его:

– Извините, куда нам теперь?

– Идите, поищите, где остановиться, – без раздражения сказал тот. – Поспрашивайте. Все ждут, так же как вы.

Он ушел, закрыл за собой дверь от холода, а путники повернули к центру жалкого поселка, где дожидались своей очереди живые.

Он был очень похож на главный город: убогие лачуги, сто раз чиненные, залатанные кусками пластика или гофрированного железа, кособоко клонящиеся одна к другой над слякотными проулками. Кое-где между ними висели провода, дававшие слабенький ток одной или двум голым лампочкам. Но большей частью поселок освещался кострами. Их дымный, красноватый, неверный свет плясал на кучах строительного мусора, словно это были последки колоссального пожара, просто назло не желавшие гаснуть.

Но когда Уилл, Лира и галливспайны подошли ближе и глазам их открылось больше деталей, они увидели в полутьме несколько… нет, много фигур: иные стояли, прислонясь к стенам, иные сидели, чаще поодиночке, а иногда и маленькими группами – тогда там слышались тихие разговоры.

– Почему эти люди не сидят дома? – сказала Лира. – Холодно.

– Это не люди, – отозвалась дама Салмакия. – И даже не духи. Что-то другое, но я не знаю что.

Они подошли к первой группе лачуг, освещенных большой слабосильной лампочкой на проводе, который слегка раскачивался на холодном ветру, и Уилл поднес руку к поясу, взялся за рукоятку ножа. Тут собралось несколько этих человекоподобных созданий, они сидели на корточках и бросали кости. Когда дети подошли, они молча встали: пятеро, все мужчины, в обтрепанной одежде. Лица их скрывались в тени.

– Как называется этот город? – спросил Уилл. Ответа не было. Кто-то из них отступил на шаг, и все пятеро сбились в кучку, как если бы им было страшно. У Лиры мороз побежал по коже, волоски на руках встали дыбом, хотя она сама не могла понять почему. Пантелеймон дрожал у нее под рубашкой и шептал:

– Нет, нет, Лира, уходи, давай вернемся, пожалуйста…

«Люди» не шевелились. В конце концов Уилл пожал плечами и пошел прочь, сказав:

– Ладно, всего вам хорошего.

Так же вели себя и другие, когда с ними заговаривали, и с каждым разом ребятам становилось все тревожнее.

– Уилл, они Призраки? – спросила Лира. – Мы уже так повзрослели, что видим Призраков?

– Не думаю. Если бы так, они напали бы на нас, а они, по-моему, сами боятся. Не знаю, кто они такие.

Открылась дверь, и осветилась грязная площадка перед хибарой. В дверях стоял человек – живой человек, мужчина – и смотрел на них. Фигуры перед дверью почтительно расступилась, и они увидели лицо человека, беззлобное, спокойное, флегматичное.

– Кто вы? – сказал он.

– Путешественники, – ответил Уилл. – Мы не понимаем, куда попали. Что это за город?

– Это зона ожидания. Вы издалека идете?

– Да, издалека и устали, – сказал Уилл. – Здесь можно купить еды и устроиться на ночлег?

Человек смотрел мимо них в темноту, потом отошел от двери и оглянулся, словно кого-то недосчитывался. Потом обратился к странным фигурам, стоявшим рядом, и спросил:

– Вы видели еще чью-нибудь смерть?

Они помотали головами, и дети услышали слабые голоса: «Нет, нет, ни одной».

Он повернулся к ребятам. Из двери за его спиной выглядывали лица: женщина, двое маленьких детей и еще один мужчина. Вид у них был встревоженный.

– Смерть? – сказал Уилл. – Мы не привели никакой смерти.

Но, похоже, именно это их и беспокоило: услышав слова Уилла, живые тихо охнули, а фигуры снаружи даже отшатнулись.

Лира выступила вперед и самым вежливым тоном, как будто за ней надзирала сейчас экономка Иордан-колледжа, сказала:

– Простите, пожалуйста, я невольно обратила внимание – эти вот джентльмены, они мертвые? Извините за грубый вопрос, но там, откуда мы пришли, это очень необычно, и мы никогда не видели ничего похожего. Если это невежливо, я прошу у вас прощения. Но, понимаете, в моем мире у нас есть деймоны, у всех есть деймоны, и мы бы страшно удивились, если бы увидели человека без деймона, – так же, как вы удивились при виде нас. А сейчас мы путешествуем, Уилл и я. Это Уилл, а я – Лира, и я узнала, что есть люди, у которых будто бы нет деймонов. Вот Уилл такой, и я боялась, пока не поняла, что они обыкновенные люди, ну, как я. Так что, может быть, поэтому кое-кто в вашем мире с опаской смотрит на нас, раз мы кажемся другими.

Человек спросил:

– Лира? И Уилл?

– Да, сэр, – смиренно ответила она.

– Это ваши деймоны? – спросил он, показывая на шпионов, сидевших у нее на плече.

– Нет. – У нее было искушение сказать: «Они наши слуги», но Уиллу это не понравилось бы, и она сказала: – Это наши друзья, кавалер Тиалис и дама Салмакия, мудрые и почтенные люди, они путешествуют вместе с нами. Ох, а деймон мой – вот. – Она вынула мышь-Пантелеймона из кармана. – Видите, он безобидный. Мы обещаем не причинять вам вреда. Нам нужна пища и кров. Завтра мы уйдем. Честно.

69